Неточные совпадения
Чувство гнева на
жену, не хотевшую соблюдать приличий и исполнять
единственное постановленное ей условие ― не принимать у себя своего любовника, не давало ему покоя.
Внешние отношения Алексея Александровича с
женою были такие же, как и прежде.
Единственная разница состояла в том, что он еще более был занят, чем прежде. Как и в прежние года, он с открытием весны поехал на воды за границу поправлять свое расстраиваемое ежегодно усиленным зимним трудом здоровье и, как обыкновенно, вернулся в июле и тотчас же с увеличенною энергией взялся за свою обычную работу. Как и обыкновенно,
жена его переехала на дачу, а он остался в Петербурге.
Однако сделалось по-моему: на том же дворе, но в другом флигеле, жил очень бедный столяр, человек уже пожилой и пивший; но у
жены его, очень еще не старой и очень здоровой бабы, только что помер грудной ребеночек и, главное,
единственный, родившийся после восьми лет бесплодного брака, тоже девочка и, по странному счастью, тоже Ариночка.
Два раза (об этом дальше) матушке удалось убедить его съездить к нам на лето в деревню; но, проживши в Малиновце не больше двух месяцев, он уже начинал скучать и отпрашиваться в Москву, хотя в это время года одиночество его усугублялось тем, что все родные разъезжались по деревням, и его посещал только отставной генерал Любягин, родственник по
жене (
единственный генерал в нашей семье), да чиновник опекунского совета Клюквин, который занимался его немногосложными делами и один из всех окружающих знал в точности, сколько хранится у него капитала в ломбарде.
И хозяйством и домоводством полновластно распоряжалась
жена, а муж по целым дням уныло бродил по
единственной свободной горнице, бормоча бессвязные слова и завидливо прислушиваясь, не доносится ли с слепушкинской усадьбы гвалта, свидетельствующего о начале запоя.
Рылеевой,
жены, нет в живых. Я увижу дочь,
единственную наследницу. [Е. И. Якушкин считал необходимым издать сочинения К. Ф. Рылеева, просил помощи Пущина в этом деле (см. примеч. 1 к письму 250).]
— На ваше откровенное предложение, — заговорил он слегка дрожащим голосом, — постараюсь ответить тоже совершенно откровенно: я ни на ком и никогда не женюсь; причина этому та: хоть вы и не даете никакого значения моим литературным занятиям, но все-таки они составляют
единственную мою мечту и цель жизни, а при такого рода занятиях надо быть на все готовым: ездить в разные местности, жить в разнообразных обществах, уехать, может быть, за границу, эмигрировать, быть, наконец, сослану в Сибирь, а по всем этим местам возиться с
женой не совсем удобно.
— Мое семейство состоит теперь из
единственной дочери, которая живет со мной: сыновья у меня на службе,
жена умерла…
Лизавета Александровна вынесла только то грустное заключение, что не она и не любовь к ней были
единственною целью его рвения и усилий. Он трудился и до женитьбы, еще не зная своей
жены. О любви он ей никогда не говорил и у ней не спрашивал; на ее вопросы об этом отделывался шуткой, остротой или дремотой. Вскоре после знакомства с ней он заговорил о свадьбе, как будто давая знать, что любовь тут сама собою разумеется и что о ней толковать много нечего…
Единственным оппонентом этой теории Миропы Дмитриевны являлся постоянно здоровеннейший и холостой еще капитан Аггей Никитич Зверев, который утверждал, что для счастия брака нужны только любовь и хорошенькая
жена.
Дело известное, что в старину (я разумею старину екатерининскую), а может быть, и теперь, сестры не любили или очень редко любили своих невесток, то есть
жен своих братьев, отчего весьма красноречиво называются золовками; еще более не любили, когда женился
единственный брат, потому что
жена его делалась безраздельною, полною хозяйкою в доме.
— Ну, хорошо, это так, я допускаю, что
единственный бог есть бог — кислород, но твой полячок беден… «
жена и дзеци», а им нужно дрова и свечи…
Гришка, подобно всем слабым, но злобно, дурно настроенным людям, не смея явно выразить своей досады, вымещал ее тайком, втихомолку, и, конечно, вымещал ее на
жене,
единственном существе, которое находилось до некоторой степени в его зависимости.
Жена его, существо страдальческое, безгласное, бывши при жизни родителей
единственной батрачкой и ответчицей за мужа, не смела ему перечить; к тому же, как сама она говорила, и жизнь ей прискучила.
То вдруг ему представляется русая головка его будущей
жены, почему-то в слезах и в глубоком горе склоняющаяся к нему на плечо; то он видит добрые, голубые глаза Чуриса, с нежностью глядящие на
единственного пузатого сынишку.
И вот этот самый нос и сделал Анну Николаевну
женой Григорьева.
Единственная дочь небогатого Воронежского торговца-вдовца, она была против воли выдана замуж через cваху за какого-то чиновника, который оказался пьяницей и бил
жену нещадно, упрекая ее за то, что она не принесла ему приданого.
То, что я встретила и узнала вас, было небесным лучом, озарившим мое существование; но то, что я стала вашею
женой, было ошибкой, вы понимаете это, и меня теперь тяготит сознание ошибки, и я на коленях умоляю вас, мой великодушный друг, скорее-скорее, до отъезда моего в океан, телеграфируйте, что вы согласны исправить нашу общую ошибку, снять этот
единственный камень с моих крыльев, и мой отец, который примет на себя все хлопоты, обещает мне не слишком отягощать вас формальностями.
Отступление от этих правил граф считал позволительным только в том
единственном случае, когда для человека возникают новые обязательства к существам, с которыми он должен искать полного единения, для которых человек обязан «оставить отца и мать». Такое существо, разумеется,
жена. Высоко ставя принцип семейный, граф говорил, что он считает в высшей степени вредным, чтобы члены одной и той же семьи держались разных религиозных взглядов и принадлежали к разным церквам.
Кулыгин. Сейчас уйду…
Жена моя хорошая, славная… Люблю тебя, мою
единственную…
Андрей.
Жена есть
жена. Она честная, порядочная, ну, добрая, но в ней есть при всем том нечто принижающее ее до мелкого, слепого, этакого шершавого животного. Во всяком случае, она не человек. Говорю вам как другу,
единственному человеку, которому могу открыть свою душу. Я люблю Наташу, это так, но иногда она кажется мне удивительно пошлой, и тогда я теряюсь, не понимаю, за что, отчего я так люблю ее или, по крайней мере, любил…
После обеда я иду к себе в кабинет и закуриваю там свою трубочку,
единственную за весь день, уцелевшую от давно бывшей скверной привычки дымить от утра до ночи. Когда я курю, ко мне входит
жена и садится, чтобы поговорить со мной. Так же, как и утром, я заранее знаю, о чем у нас будет разговор.
Мирон объявил, что
жену его зовут Анна и что ей восемнадцать лет, но умолчал, что в придачу к ней ему дали четверть миллиона и что она
единственная дочь фабриканта бумаги.
Семьсот
жен у меня и триста наложниц, а девиц я знал без числа, но ты
единственная моя, кроткая моя, прекраснейшая из женщин.
— Кто это, блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце? О Суламифь, красота твоя грознее, чем полки с распущенными знаменами! Семьсот
жен я знал, и триста наложниц, и девиц без числа, но
единственная — ты, прекрасная моя! Увидят тебя царицы и превознесут, и поклонятся тебе наложницы, и восхвалят тебя все женщины на земле. О Суламифь, тот день, когда ты сделаешься моей
женой и царицей, будет самым счастливым для моего сердца.
…По правде говоря, эта женщина
единственный верный, настоящий мой человек. И, в сущности, она и должна быть моей
женой. Ту я забыл. Забыл. И все-таки спасибо за это морфию…
Никифорыч, расстегнув мундир, сидит на скамье, закрывая телом своим
единственное маленькое окно, рядом со мною — его
жена, пышногрудая бабенка лет двадцати, румяноликая, с лукавыми и злыми глазами странного, сизого цвета; ярко-красные губы ее капризно надуты, голосок сердито суховат!
Узнавши о болезни
жены, он вошел в ее спальню и, чего никогда еще не бывало, довольно ласково спросил, чем именно она больна, и потом даже посоветовал ей обтереться вином с перцем,
единственным лекарством, которым он сам пользовался и в целительную силу которого верил.
Она любила своих подруг, своих наставниц, страстно любила своего отца, и, конечно, если бы судьба послала ей доброго мужа, она сделалась бы доброй
женой и нежной матерью, и вся бы жизнь ее протекла в выполнении этого чувства любви, как бы
единственной нравственной силы, которая дана была ей с избытком от природы.
Анна Дмитриевна. На разведенной, чтобы он встречал мужа своей
жены? Я не понимаю, как вы можете спокойно говорить про это. Разве это та женщина, которую мать может желать
женой своего
единственного сына, и такого сына?
— Вам грех это думать, Иван Борисыч. Вы очень хорошо знаете, что мое
единственное желание, чтобы Мари была вашей
женой. Может быть, нет дня, в который бы я не молила об этом бога со слезами. Я знаю, что вы сделаете ее счастливой. Но что мне делать? Она еще так молода, что боится одной мысли быть чьей-либо
женой.
Новый мой батенька поощряли меня прилежнее наблюдать за хозяйством и извлекать больше доходов; а новая моя маменька настаивали, чтобы я не копил денег и, не жалея их, доставлял бы удовольствия, каких пожелает
жена моя,"яко в целом мире
единственный друг мой".
(Моя гордая, самолюбивая
жена и ее родня живут на мой счет, и
жена при всем своем желании не может отказаться от моих денег — это доставляло мне удовольствие и было
единственным утешением в моем горе.)
Передо мною стояла обыкновенная женщина, быть может, некрасивая и неизящная, но это была моя
жена, с которой я когда-то жил и с которою жил бы до сего дня, если бы не ее несчастный характер; это был
единственный на всем земном шаре человек, которого я любил.
Нас — пятеро: клоун из цирка Чинизелли, Танти Джеретти с
женой Эрнестиной Эрнестовной; клоун Джиакомо Чирени (попросту Жакомино) из цирка «Модерн»; ваш покорный слуга и гастролировавший за прошедший сезон в обоих цирках укротитель диких зверей Леон Гурвич, чистокровный и чистопородный еврей,
единственный в своем племени, кто после пророка Даниила занимается этой редкой, тяжелой и опасной профессией.
Он понимал, что он своей
жене не пара и что «попал в честь по случаю», и терпел это и не нахальничал. Он только завидовал, что
жена его, при ее запасе врожденного ума и начитанности, всегда занята и всегда ей везде весело, а ему везде скучно, — и
единственное ему спасение — быть городничим, — ходить, свистать и покрикивать.
У Анны есть сын Сережа. В него она пытается вложить весь запас женской силы, которым ее наделила природа. Она пытается стать только матерью, —
единственное, что для нее осталось. Но мать и
жена неразъединимо слиты в женщине. Жажда любви не может быть возмещена материнством. Анна только обманывает себя. «Роль матери, живущей для сына, — замечает Толстой, — роль, которую она взяла на себя в последние годы, была отчасти искрення, хотя и много преувеличена».
— Даю и я сто двадцать! — сказал подошедший четвертый мужчина. Это был рослый, здоровый помещик Арко из окрестностей Марсейля, очень богатый человек. Ему ничего не стоило бросить к ногам девчонки сотню тысяч. Недавно он лишился
жены и
единственного сына и теперь заливает свое горе вином и покупною любовью.
— Да, — повторил Ропшин, — я хочу на вас жениться, и это
единственное условие, под которым я могу скрыть завещание, доверенное мне убитым, тогда я сделаю это с свободною совестью. О преступлении
жены я могу не свидетельствовать. Итак… я жду, что вы мне скажете?
— Слава богу! Я дома наконец… Отдохну душой здесь… у домашнего очага, около
жены… Моя Маша —
единственный человек, который может понять меня, искренно посочувствовать…
Он был среди тогдашних профессоров едва ли не
единственный из местных помещиков с хорошими средствами и сам по себе, и по
жене, урожденной Глумилиной, с братом которой он учился.
У Писемского в зале за столом я нашел такую сцену: на диване он в халате и —
единственный раз, когда я его видел — в состоянии достаточного хмеля. Рядом, справа и слева,
жена и его земляк и сотрудник"Библиотеки"Алексей Антипович Потехин, с которым я уже до того встречался.
Между тем любовница покойного старика Богачева, видя, что Сергей Семенович сделался
единственным наследником, объявила себя второй законной
женой Семена Родионовича и требовала от Сергея Семеновича себе и своим детям законной части имения; однако Сергей не признал законности ее брака и послал об этом государю всеподданнейшее прошение, в силу которого императором Александром I и был утвержден
единственным наследником отцовского имения, но с тем, однако, условием, чтобы это имение он не мог ни продать, ни заложить; дело же о законности брака Марфы Гавриловой государь повелел передать на рассмотрение Св. синода.
И бедной
женой постепенно овладевает страстная жажда встречи со мной. Я
единственный человек, который понял ее, и только мне она может рассказать многое! Но я упорно не еду и не попадаюсь ей на глаза. Не видела она меня давно, но мой мучительно-сладкий яд уже отравил ее. Муж, зевая, передает ей мои слова, а ей кажется, что она слышит мой голос, видит блеск моих глаз.
Герцог Альбанский,
единственное лицо с человеческими чувствами, еще прежде недовольный обращением
жены с отцом, теперь решительно заступается за Лира, но выражает свои чувства такими словами, которые подрывают доверие к его чувствам.
Толстой настаивал на своем решении. Осенью он послал ей в Москву письмо с отказом от прав на свои литературные произведения и просил ее напечатать письмо в газетах. Софья Андреевна отказалась. Толстой напечатал сам. Этот отказ от собственности на произведения, напечатанные после 1881 года, был
единственной победой, которую Толстой сумел одержать в борьбе с
женой.
Единственный труд, который он позволял
жене, — это собственноручно мыть его собственный большой чайный стакан; но, принимая этот стакан, уже налитый крепким чаем, он всякий раз испытывал большое, даже до боли, острое чувство благодарности.
— Этому не бывать! — гневно крикнул государь. — Я разберу это дело, и если то, что вы говорили, правда… вы останетесь его
единственною законною
женою… Встаньте…
Старушка няня,
единственная крепостная князя Дмитрия, на попечение которой отданы были обе малютки, помещалась вместе с девочками в детской, рядом с кабинетом и спальней отца, которого после смерти
жены подагра стала часто и надолго приковывать к постели и креслу на колесах.
Граф Владимир Петрович в своих безумных увлечениях действительно потерял сознание о долге перед семьей вообще и перед
женой, как
единственной собственницей бесчестно расточаемых им денег.
Честный по натуре, имея на совести
единственное пятно — страсть к женщине, которая сделалась его
женой, и совершивший даже, повинуясь своей страсти, присвоение чужих денег, которые и перешли целиком в карман той же женщины, он не мог примириться, не даже радоваться гибели своей дочери.